Искатель утраченного тысячелетия - Страница 2

А ведь я бросил в нее... Стоп!.. Точка! Яснее скажу потом.

...Все напряженнее рылся я в урне.

Неужели не найти? Не может быть!

И росла, росла возле урны куча мусора: коробки от спичек, коробки от папирос и сигарет, скорлупа яиц, окурки, мятые банки из-под консервов, липкие бумажки из-под мороженого...

И когда не слышно было поездов, казалось, что на всем белом свете остались только луна, дощатая платформа, лес и урна. Да еще там, в конце платформы, одинокий фонарь да огонек 25-ваттной лампочки в будке билетной кассы.

Вот и с последнего дачного поезда сошли усталые люди. В темноте постепенно затихли последние шаги.

На платформе возле урны я остался один. Искать... искать...

Тишина. Глубокая ночь. Луна зашла за лес.

Как тускло светит электрический фонарик в моей руке! Неужели батарейка кончается?

Я заторопился. Но свет фонарика слабел, слабел... иссяк...

Где-то в кармане было полкоробки спичек. Ах, как быстро сгорели спички!.. Одна... другая... последняя!

- Гражданин! Чем вы здесь занимаетесь? Зачем жжете спички над мусором? Пожара захотели? Час поздний. Пора спать. Освободите платформу!

- Товарищ милиционер... простите, товарищ старший сержант! Тут в урну я по рассеянности бросил такой... такой документ.

- Пропуск на завод?

- Важнее!

- Командировочное удостоверение?

- Важнее!

- Паспорт?

- Ох, совсем другое... Тайну бессмертия!

- Не чудите, гражданин, - успокоительно, но твердо сказал милиционер после небольшой паузы. - Кассиршу в том окошечке видите? За вас давно переживает. Подсказала...

- Спасибо, девушка! - крикнул я из тьмы и услышал, как стремительно захлопнулась дверь будки. "Молодец! - подумал я. - Решила, видно, что я опасен, сообщила в милицию и осталась в своей билетной кассе до прибытия старшего сержанта".

- А все же, гражданин, я обязан проверить вашу личность.

Я назвал себя.

- Мало! Что имеется при вас?

- Вот... удостоверение...

- Что-то не похожи на себя!

- Понятно: снимался четверть века назад. Ведь время-то идет! Годы человека не забывают. Вот если в этой мусорной урне найду то, что ищу, листки, на которых...

- Уважайте труд уборщиц, гражданин! Мусор этот вокруг урны кто за вас убирать будет?

- Сам уберу! Поймите, товарищ старший сержант, ведь речь идет ни мало ни много - о человеческом бессмертии, о вечной юности. Когда-то люди поняли, что Земля вертится. И это было очень важно для науки, для всей жизни. А то, что здесь я ищу, может оказаться поважнее открытия вращения Земли и многих-многих других великих открытий! А мусор... все как есть сам уберу.

Милиционер участливо улыбнулся:

- Сами уберете?

- Непременно!

- Только спички жечь не придется, гражданин, - убрав улыбку, строго сказал милиционер. - Что ж! Если этот мусор вам для нахождения научного документа требуется, ждите рассвета. Но порядок! О порядке забывать не следует.

- Подожду! Обещаю. И сам все уберу. Не беспокойтесь, товарищ старший сержант!

Поднес руку к фуражке и ушел, улыбаясь, милиционер.

СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК

И вот я сижу на платформе маленькой станции Зеленцово. Жду рассвета.

Как все произошло? Я стал вспоминать.

Сегодня утром... Ну конечно, все началось сегодня утром. С солнечного зайчика.

Сегодня, 5 августа 1969 года, в жаркий воскресный день, залетел в мою комнату солнечный зайчик, зыбкий, острый. Он помедлил на моей руке. Скользнул по бумаге, улетел. Не будь его, я не поехал бы за город. А уж там, в дачном вагоне, не встретил бы... Но об этом потом.

Дело было вот как.

Маленькая в Москве улица со странным названием "Ленивка" не спеша сбегала к Москве-реке. Улица узенькая, очень старенькая, и само название очень старое (говорят, при Иване Грозном здесь был "ленивый" рынок). Может, был, может, не был... Но еще сегодня осталось название самой маленькой улицы в Москве: Ленивка.

Солнечное воскресное утро стояло в тот день в Москве. И вот в моей большой светлой комнате старого дома на Ленивке стали появляться на полу и на стенках светотени. Зайчики. Появлялись. Скакали и замирали на своих местах. Исчезали. Все понятно: ведь в большом, пятиэтажном доме напротив люди стали открывать окна, двери балконов, форточки.

Я сидел за столом и писал. Но вдруг по бумаге скользнул солнечный зайчик. Он помедлил на моей руке и сразу же метнулся на стену, промчался по потолку и опять вернулся ко мне. Опять легкое, едва уловимое, словно теплое прикосновение. Я оторвался от работы. На балконе дома напротив сидели два мальчика. Один, лет семи, худенький, длинный, с рыжей копной волос (наверно, веснушчатый и с озорными^ глазами), держал в руках зеркальце. Другой мальчик, полный, с очень серьезным лицом, поднес к глазам бинокль и то и дело наклонялся к своему другу - отдавал приказания. И летели во все концы маленькой улицы солнечные зайчики.

- Эй! Вахтенный! - донеслось до меня, и тут маленький "капитан" наклонился к своему помощнику: - Подать солнечный знак людям на берегу неведомой Земли!

И снова стал гулять по моей комнате зайчик... Прятался, возникал, исчезал...

Приказание за приказанием - отрывистые, четкие - отдавал полный мальчик, держа в руках бинокль.

Неожиданно я, не сходя с места, почувствовал себя вовлеченным в эту игру.

Пружины работы, ради которой я сел за стол, стали ослабевать.

Не откладывая пера, я смотрел то на бумагу, то на мальчиков на балконе.

А "капитан", разглядывавший маленькую улицу в бипокль, все громче выкрикивал слова команды:

- Струю света направить... под углом сорок пять градусов!

- Есть направить под углом сорок пять градусов струю света! - бойко откликался "матрос".